Решаем вместе
Знаете, какая помощь от государства необходима, чтобы реализовать свой потенциал на максимум?
ОЦЕНИТЕ КАЧЕСТВО НАШИХ УСЛУГ: 
ВЕРСИЯ ДЛЯ СЛАБОВИДЯЩИХ
От составителя:
Женщина и война... Оба эти слова женского рода, но как же они несовместимы... Женщина и война...
В мир приходит женщина, чтоб свечу зажечь.
В мир приходит женщина, чтоб очаг беречь
В мир приходит женщина, чтоб любимой быть.
В мир приходит женщина, чтоб дитя родить.
В мир приходит женщина, чтоб цветам цвести.
В мир приходит женщина, чтобы мир спасти.
Женщинам грозных сороковых довелось спасать мир. Они были медсестрами, врачами, санитарками, разведчицами, связистками. Многих солдат спасли от смерти нежные добрые женские руки.Женщины отгремевшей войны... Трудно найти слова, достойные того подвига, что они совершили. Судьбы их не измерить привычной мерой, и жить им вечно — в благодарной памяти народной, в цветах, весеннем сиянии березок, в первых шагах детей по той земле, которую они отстояли.
Предлагаем вашему вниманию библиографическое пособие «Сила слабых: женщины на Великой Отечественной войне», который содержит наиболее интересные сценарии и библиографические списки литературы для подготовки уроков истории и проведения литературно-музыкальных композиций, торжественных линеек и других мероприятий, посвященных празднику Великой Победы.
Пособие адресовано библиотекарям, учителям истории, учащимся школ и организаторам культурно-досуговой деятельности.
Вся литература, указанная в списках, находится в фондах библиотек Оленегорска. Точное местонахождение конкретного издания указано в квадратных скобках, следующих за описанием. Перечень условных обозначений приводится в конце всех списков.
Жестокая правда войны
Литературно-музыкальную композицию подготовила Н. М. КОВАЛЕНКО
Действующие лица:
Фоном звучит аудиозапись песни "Священная война" (сл. В. И. Лебедева-Кумача, муз. А. В. Александрова).
ВЕДУЩИЙ: Родина!.. Нет на свете ничего дороже этого слова, омытого кровью известных и безымянных героев.
Враги!.. Они напали, как нападают трусы — ночью. Это случилось в воскресенье, 22 июня 1941 года...
(Запись песни "Священная война" постепенно нарастает.)
ЧТЕЦ (1):
Отцов и прадедов примета, —
Как будто справдилась она:
Таких хлебов, такого лета
Не год, не два ждала война.
Как частый бор, колосовые
Шумели глухо над землей.
Не пешеходы — верховые
Во ржи скрывались с головой.
И были так густы и строги
Хлеба, подавшись грудь на грудь,
Что, по пословице, с дороги
Ужу, казалось, не свернуть.
И хлеба хлеб казался гуще,
И было так, что год хлебов
Был годом клубней, землю рвущих,
И годом трав в лугах и пущах.
И годом ягод и грибов.
Как будто все, что в почве было, —
Ее добро, ее тепло —
С великой щедростью и силой
Ростки наружу выносило,
В листву; в ботву и колос шло.
В свой полный цвет входило лето,
Земля ломилась, всем полна...
Отцов и прадедов примета, —
Как будто справдилась она;
Гром грянул — началась война...
(А. Твардовский. "Отцов и прадедов примета...")
ВЕДУЩИЙ: Сколько бы лет ни прошло с того трагического дня, когда началась война, в памяти народной всегда будут живы безмерное страдание военных лет и огромное мужество народа. Не ради славы воевали и погибали люди, ради жизни на земле...
ЧТЕЦ (2):
Все в мире сущие народы,
Благословите светлый час!
Отгрохотали эти годы,
Что на земле настигли нас.
Еще теплы стволы орудий,
И кровь не всю впитал песок,
Но мир настал.
Вздохните, люди,
Преступив войны порог...
(А. Твардовский. Час мира)
ВЕДУЩИЙ: Путь к победе был долгим и трудным... Каждый день войны — это кровь и смерть, боль и горечь утрат, радость больших и малых побед, бесстрашие и доблесть героев...
ЧТЕЦ (З):
Мяли танки теплые хлеба,
И горела, как свеча, изба.
Шли деревни.
Не забыть вовек
Визга умирающих телег,
Как лежала девочка без ног,
Как не стало на земле дорог.
Но тогда на жадного врага
Ополчились нивы и луга,
Разъярился даже горицвет,
Дерево и то стреляло вслед,
Ночью партизанили кусты
И взлетали, как щепа, мосты.
Шли с погоста деды и отцы,
Пули подавали мертвецы,
И, косматые, как облака,
Врукопашную пошли века,
Шли солдаты бить и перебить,
Как ходили прежде молотить,
Затвердело сердце у земли,
А солдаты шли, и шли, и шли,
Шла Урала темная руда,
Шли, гремя, железные стада,
Шел Смоленщины дремучий бор,
Шел худой зазубренный топор,
Шли пустые тусклые поля,
Шла большая русская земля.
(И. Эренбург. 1941)
ВЕДУЩИЙ: Фашисты прошли всю Европу, покорив ее. У них были тысячи пушек, самолетов и танков. Они расстреливали, вешали, сжигали, отравляли стариков и женщин, детей и раненых. Враги считали, что так же легок будет их путь в Советскую Россию... И просчитались...
ЧТЕЦ (4) (читает отрывок из фронтового письма П. Когана): "...сколько видел и пережил — сожженные села, женщины, у которых убиты дети, и, может быть, главное — людей в освобождённых селах, которые не знали от радости, куда нас посадить, чем угостить. Нам всегда казалось, что мы все понимаем, мы и понимали, но головой. А теперь я понимаю сердцем. И вот за то, чтоб смелый и умный народ наш никто не смел назвать рабом, чтоб на прекрасной нашей земле не шлялась ни одна гадина, за нашу с тобой любовь я и умру, если надо..."
ВЕДУЩИЙ: Так писал в 1942 году с фронта молодой, талантливый поэт Павел Коган незадолго до своей смерти под Новороссийском. Он погиб, как тысячи других героев, защищая свою Родину.
ЧТЕЦ (5):
Я патриот. Я воздух русский,
Я землю русскую люблю,
Я верю, что нигде на свете
Второй такой не отыскать,
Чтоб так пахнуло на рассвете,
Чтоб дымный ветер на песках...
И где еще найдешь такие
Березы, как в моем краю!
(П. Коган. Из недописанной главы)
ВЕДУЩИЙ: Фронт проходил всюду — в далеком тылу и на передовой. Воевали все — мужчины и женщины. Великая тяжесть легла на хрупкие женские плечи... С годами мы все больше и больше постигаем бессмертный подвиг женщины на войне, ее величайшую жертву, принесенную на алтарь Победы. Низкий наш поклон женщине, державшей на своих плечах тыл, сохранившей детишек и защищавшей страну вместе с мужчинами.
На самой страшной войне XX века женщине пришлось стать солдатом. Она не только спасала, перевязывала раненых, но и стреляла из "снайперки", бомбила, подрывала мосты, ходила в разведку, брала "языка". Женщина убивала. Она убивала врага, обрушившегося с невиданной жестокостью на ее землю, на ее дом, на ее детей.
ЧТЕЦ (6):
...Я говорю с тобой под свист снарядов,
угрюмым заревом озарена.
Я говорю с тобой из Ленинграда,
страна моя, печальная страна...
Кронштадский злой, неукротимый ветер
в мое лицо закинутое бьет.
В бомбоубежищах уснули дети,
ночная стража встала у ворот.
Над Ленинградом — смертная угроза...
Бессонны ночи, тяжек день любой.
Но мы забыли, что такое слезы,
что называлось страхом и мольбой.
Я говорю: нас, граждан Ленинграда,
Не поколеблет грохот канонад,
и если завтра будут баррикады —
мы не покинем наших баррикад.
И женщины с бойцами встанут рядом,
и дети нам патроны поднесут,
и надо всеми нами зацветут
старинные знамена Петрограда.
Руками сжав обугленное сердце,
такое обещание даю я, горожанка,
мать красноармейца,
погибшего под Стрельною в бою.
Мы будем драться с беззаветной силой,
мы одолеем бешеных зверей,
мы победим, клянусь тебе, Россия,
от имени российских матерей.
(О. Берггольц. "...Я говорю с тобой под свист снарядов...")
ЧТЕЦ (7): "Не женская это доля — убивать", — скажет одна из участниц войны. Другая распишется на стенах поверженного рейхстага: "Я, Софья Кунцевич, пришла в Берлин, чтобы убить войну".
ВЕДУЩИЙ: За годы войны в различных родах войск на фронте служило свыше 800 тысяч женщин. Никогда еще на протяжении всей истории человечества столько женщин не участвовало в войне.
Так какие же они были, девчонки, ушедшие на войну в 41-м? Как воевали, что пережили?
(На сцену строем выходит восемь Девушек. Они по очереди выступают на фоне тихой торжественно-серьезной музыки.)
Вспоминает Мария Петровна Смирнова, санинструктор, награжденная знаком Международного Красного Креста — золотой медалью "Флоренс Найтингейл".
ДЕВУШКА (1) (выходит вперед): Родилась и выросла я в Одесской области. В 41-м году окончила школу... Когда началась война, в первые же дни побежала в военкомат, отправили назад. Еще дважды ходила туда и получала отказ. 28 июля шли через нашу Слободку отступающие части, и я вместе с ними без всякой повестки ушла на фронт. Когда впервые увидела раненого, упала в обморок. Потом прошло. Когда первый раз полезла под пули за бойцом, кричала так, что казалось, перекрывала грохот боя. Потом привыкла... Через 10 дней меня ранило, осколок вытащила сама, перевязалась сама. 25 декабря 1942 года наша 303-я дивизия 56-й армии заняла высоту над подступах к Сталинграду. Немцы решили ее во что бы то ни стало вернуть. Завязался бой. На нас пошли немецкие танки, но их остановила артиллерия. Немцы откатились назад. На ничейной земле остался раненый лейтенант Костя Худов. Санитаров, которые пытались вынести его, убило. Поползли две овчарки-санитарки, но их тоже убило. И тогда я, сняв ушанку, стала во весь рост, сначала тихо, а потом все громче запела нашу любимую довоенную песню "Я на подвиг тебя провожала". Умолкло все с обеих сторон — и с нашей, и с немецкой. Подошла к Косте, нагнулась, положила на санки и повезла к нашим. Иду, а сама думаю: "Только не в спину, пусть лучше в голову стреляют". Но не раздалось ни одного выстрела, пока не дошла до наших... Всего из-под огня я вынесла 481 раненого. Кто-то подсчитал: целый стрелковый батальон. (Занимает свое место в строю.)
ВЕДУЩИЙ: Санинструктор стрелковой роты Ольга Яковлевна Омельченко никогда не сможет забыть войны. Вот что она вспоминает...
ДЕВУШКА (2) (выходит вперед): Никому не поверю, если скажет, что страшно не было. Вот немцы поднялись и идут, еще 5— 10 минут и атака, тебя начинает трясти... Но это до первого выстрела. Как услышишь команду, уже ничего не помнишь, вместе со всеми поднимаешься и бежишь... И тебе не страшно. А вот на следующий день ты уже не спишь, тебе уже страшно. Все вспоминаешь, все мелочи, и до твоего сознания доходит, смотришь на лица солдат, это какие-то другие лица, не такие, как у обычных людей... Я не могу выразить, что это такое. На них смотреть страшно... Страшно ли было умереть? Конечно, страшно. Но мы и другое понимали, что умереть в такое время — тоже история. Вот у меня такие чувства были, я до сих пор не верю, что живая осталась. И раненая, и контуженная, но живая.
Снаряд попал в склад с боеприпасами, вспыхнул огонь. Солдат стоял рядом, охранял, его спалило. Это уже не человек, а черный кусок мяса... Он только подскакивает, а все смотрят, растерялись... Схватила я простынь, побежала, накрыла этого солдата и сразу легла на него. Он покидался, покидался, пока сердце не разорвалось, и затих... Разнервничалась, в крови вся. Меня трясло, как в припадке, отвели в землянку под руки. А тут снова бой начался... Под Севском немцы атаковали нас по 7—8 раз в день. И я еще в этот день выносила раненых с оружием. К последнему подползла, а у него рука совсем перебита. Ему же нужно срочно отрезать руку и перевязать. Иначе перевязку не сделаешь. А у меня нет ни ножа, ни ножниц. Сумка телепалась-телепалась у меня на боку, а они и выпали. Что делать! И я зубами грызла эту мякоть. Перегрызла, забинтовала. Бинтую, а раненый: "Скорей, сестра, я еще повоюю..." Весь в горячке... И в этом бою, когда на нас пошли танки, двое струсили. Погибло много наших товарищей. Раненые попали в плен, которых я стащила в воронку. За ними должна была прийти машина... А когда эти двое струсили, началась паника. Цепь дрогнула, побежала. Раненых оставили. Мы пришли потом на то место, где они лежали — кто с выколотыми глазами, кто с животом распоротым. К нашим раненым фашисты не имели жалости... И я как об этом узнала, как это увидела, как ночь черная сделалась. Утром построили весь батальон, вывели этих трусов вперед и зачитали им приговор — расстрел. Нужно было семь человек, чтобы привести приговор в исполнение... Три человека вышли, остальные стоят, я взяла автомат и вышла, как я вышла — все за мной... Нельзя было их простить... Из-за них такие смелые ребята погибли. Самые лучшие погибли... (Занимает свое место в строю.)
ЧТЕЦ (8):
Я только раз видала рукопашный,
Раз — наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
(Ю. Друнина. "Я только раз видала рукопашный...")
ВЕДУЩИЙ: Трудно вспоминать о пережитом на фронте... И не вспоминать нельзя... О своей войне рассказывает Ксения Сергеевна Осадцева...
ДЕВУШКА (3) (выходит вперед): ...9 июня 1941 года мне исполнилось 18 лет, а меньше чем через две недели началась эта проклятая война... В 1942 году добровольно пошла в эвакосортировочный госпиталь три тысячи двести первый. Это был очень большой фронтовой госпиталь. Бои шли очень жестокие, раненых было много. Меня поставили на раздачу питания — это должность круглосуточная. Уже утро, и надо подавать завтрак, а мы еще раздаем ужин. Через несколько месяцев ранило в левую ногу — скакала на правой, но работала. 30 мая 43-го года ровно в час дня был массированный налет на Краснодар. Я выскочила посмотреть, как успели отправить раненых с железнодорожного вокзала. Две бомбы угодили в сарай, где хранились боеприпасы. На моих глазах ящики взлетали выше шестиэтажного здания и рвались. Меня ураганной волной отбросило к кирпичной стене. Потеряла сознание... Когда пришла в себя, было 6 часов вечера, пошевелила головой, руками,— вроде двигаются, еле-еле продрала левый глаз и пошла в отделение, вся в крови. В коридоре встретила меня старшая сестра, она не узнала меня, спросила: "Кто вы? Откуда?" Подошла ближе, узнала и говорит: "Где тебя так долго носило, Ксеня? Раненые голодные, а тебя нет". Быстро перевязали голову, левую руку выше локтя, и я пошла получать ужин. Стала раздавать ужин, в глазах темно, пот льется градом, упала. Привели в чувство и только слышится: "Скорей!.. Быстрей!" И я еще давала тяжелораненым кровь. Двадцать месяцев никто не подменял, не сменял меня. Левая нога, опухшая до колена, забинтована. Руку прооперировали, тоже перебинтована, голова забинтована. Так и проскакала я круглосуточно все эти двадцать месяцев и перенесла все, что только можно было перенести в это тяжелое трудное время войны... (Занимает свое место в строю.)
Им было трудно, им было страшно, но, взяв винтовку, они шли мстить за поруганную честь Родины... Вот что вспоминает старший сержант, снайпер Клавдия Григорьевна Крохина.
ДЕВУШКА (4) (выходит вперед): Мы залегли, и я наблюдаю. И вот вижу: один немец приподнялся. Я щелкнула, и он упал. И вот, знаете, меня всю затрясло, меня колотило всю. Я заплакала. Когда по мишеням стреляла — ничего, а тут: как это я убила человека?.. Потом прошло. И вот как прошло. Мы шли возле какого-то небольшого поселка в Восточной Пруссии, и там около дороги стоял барак или дом, не помню: все горело, сгорело уже, одни угли остались. И в этих углях человеческие кости, и среди них звездочки обгоревшие, это наши раненые или пленные сгорели. После сколько я ни убивала, мне не было жалко. Как увидела эти горящие кости, не могла прийти в себя, только зло и мщение осталось...
Наши разведчики взяли одного немецкого офицера в плен, и он был очень удивлен, что в его расположении выбито много солдат и все ранения только в голову. Простой, говорит, стрелок не может сделать столько попаданий в голову.
"Покажите, — попросил, — мне этого стрелка, который столько моих солдат убил. Я большое пополнение получил, и каждый день до десяти человек выбывало". Командир полка говорит: "К сожалению, не могу показать, это девушка-снайпер, но она погибла". Это была Саша Шляхова. Она погибла в снайперском поединке. Но вот когда немецкий офицер услышал, что это была девушка, он голову опустил, не знал, что сказать...
Мы ходили на задание парами: одной от темна до темна сидеть тяжело, глаза слезятся, руки, ноги немеют. Зимой особенно трудно. Снег, он под тобой тает... Только рассветет, мы выходили и с наступлением темноты с передовой возвращались. 12 часов, а то и больше мы лежали в снегу или забирались на верхушку дерева, на крышу сарая или разрушенного дома. И там маскировались, чтобы враг не видел где мы, где наши позиции... С войны даже если живой придешь, душа болеть будет... Очень больно... Мы же молоденькие совсем пошли... Девочки... (Занимает свое место в строю.)
ВЕДУЩИЙ: Фронт проходил всюду — на передовой и в тылу. Воевали все — отцы, матери, дети... Вот что вспоминает партизанская связная Мария Иосифовна Ясюкевич...
ДЕВУШКА (5) (выходит вперед): Я была совсем девочкой, 13 лет. Я знала, что отец помогает партизанам, понимала... Приходили какие-то люди ночью, вызывали его, что-то оставляли, что-то забирали. Часто отец брал меня с собой, посадит меня в воз и скажет: "Сиди и не поднимайся с этого места". Когда приедем куда надо, он достанет оттуда оружие или листовки. (Едет старый человек с девочкой, это не так бросается в глаза.) Потом он стал посылать меня к станции. Научил, что надо запоминать. Я тихонько прокрадусь к кустам и до ночи там ховаюсь, считаю, сколько составов прошло, запоминаю, что везут: оружие везут, танки или живой силой состав едет. Кусты недалеко от железной дороги были, немцы их на день раза 2—3 простреливали. Я маленькая, проберусь всегда так, что меня никто не заметит. Однажды отец пытался 2 раза выехать с хутора. Надо было пробраться в лес, где его ждали партизаны, но патруль возвращал его обратно. Стало темнеть, вижу ходит по двору, переживает... Зовет меня: "Марийка..." А мать в голос: "Не пущу дитя..." Но я все же побежала в лес, я там все дорожки знала, правда, темноты боялась. Партизан нашла, они ждали, все передала, что отец сказал. А когда назад возвращалась, уже светать стало. Как обойти немецкий патруль? Кружила по лесу, провалилась в озеро, пиджак отцовский, сапоги, все утонуло. Как сама выбралась из полыньи, не помню... (Занимает свое место в строю.)
ВЕДУЩИЙ: Дороги... Нескончаемые трудные и горестные дороги войны пролегли через весь тыл. Местное население помогало партизанскому движению всем, чем могло... Рассказывает Александра Никифоровна Захарова, партизанский комиссар.
ДЕВУШКА (6) (выходит вперед): Помню, как раненые ели ложками соль... Как в строю называют фамилии, боец выходит и падает вместе с винтовкой от слабости. Народ нам помогал. Целая армия в лесу, но без них мы бы погибли, они же сеяли, пахали, чтобы себя и детей кормить, чтобы нас кормить, одевать всю войну. Пахали ночью, пока не стреляют... У нас было оружие, чтобы защищаться. А они? За то, что буханку хлеба дал партизану, — расстрел; я переночевала и ушла, а если кто донесет, что я в этой хате ночевала, — им всем расстрел. А там женщина одна, без мужика, а с ней трое маленьких детей. Она не прогоняла, когда придем. И печку вытопит, и обстирает нас... Она нам последнее отдаст. Мы едим, а дети сидят, плачут, голодные... Что бы мы без них сделали в войну? Без этих женщин, которые вырастили детей без мужей, которые отдавали последнее, веря в нашу победу.
ЧТЕЦ (9):
Один на один со слезами,
С несжатыми в поле хлебами
Ты встретила эту войну.
И все без конца и без счета —
Печали, труды и заботы
Пришлись на тебя на одну.
Ты шла, затаив свое горе,
Суровым путем трудовым.
Весь фронт, что от моря до моря,
Кормила ты хлебом своим.
В холодные зимы, в метели,
У той у далекой черты
Солдат согревали шинели,
Что сшила заботливо ты.
Рубила возила, копала, —
А в письмах на фронт уверяла,
Что будто отлично живешь.
(М. Исаковский. Русской женщине)
ВЕДУЩИЙ: Война... И милосердие... Сопротивление и жалость ко всему живому... Вот что вспоминает санинструктор Зинаида Васильевна Корж...
ДЕВУШКА (7) (выходит вперед): Бой под Будапештом. Это была зима... Я тащила младшего сержанта. Сама я была в брюках и телогрейке, на голове шапка-ушанка. Тащу и вижу: черный такой снег. Я поняла, что это глубокая воронка,— то, что мне надо. Спускаюсь в эту воронку, а там кто-то живой... и скрежет какого-то металла... Поворачиваюсь, а фашист раненый, в ноги раненный, лежит и на меня автомат наставил. А у меня, когда я раненого тащила, волосы из-под шапки выбились, сумка санитарная через плечо и красный крест... Когда я повернулась, он увидел мое лицо, понял, что это девушка и вот так: "Ха-а-а". У него, значит, нервное напряжение спало, и он этот автомат отбросил. Ему безразлично стало... И вот мы втроем в одной воронке: наш раненый, я и этот немец. Воронка маленькая, ноги у нас вместе. У немца огромные такие глаза, смотрят, душу прожигают... Наш раненый не поймет в чем дело, за пистолет хватается, а тот ничего не делает, только на меня смотрит. Перевязываю своего раненого, а немец лежит в крови, истекает кровью, одна нога у него перебита совсем. Еще немного, и он умрет. И я, окончив перевязывать нашего раненого, разрываю ему, этому немцу, одежду, перевязываю ему рану и накладываю жгут и дальше перевязываю нашего. Немец говорит: "Гут, гут... Данке". Его силы покидают... Я перевязала нашего раненого, а потом думаю, что скоро приедет повозка, надо вытащить их обоих. Вытащила, погрузила на линейку и повезла в госпиталь. (Занимает свое место в строю.)
ВЕДУЩИЙ: Вспоминает Ефросинья Григорьевна Бреус, врач...
ДЕВУШКА (8) (выходит вперед): Да, ненависть, обида — все смешалось. Но вот какой случай был со мной. Наш эшелон остановился: ремонтировали рельсы. Сидим мы с одной медсестрой, а рядом двое наших солдат варят кашу. И откуда-то два пленных немца, стали просить есть. А у нас был хлеб. Мы взяли булку хлеба, разделили и дали им. Те солдаты, которые варили кашу, слышу, говорят:
— Смотри, сколько врачи дали хлеба нашему врагу! — и что-то такое, мол, разве они знают настоящую войну...
Через какое-то время другие пленные подошли, уже к тем солдатам, которые варят кашу. И тот солдат, который нас недавно осуждал, говорит одному немцу:
— Что, жрать захотел?
А тот стоит и ждет. Другой наш солдат передает буханку хлеба своему товарищу:
— Ладно, отрежь ему.
Тот отрезал по куску хлеба. Немцы взяли хлеб и стоят; видят, что каша варится.
— Ну, ладно, — говорит один солдат, — дай им каши.
— Да она не готова еще.
— Вы слышали?
И немцы, как будто тоже знают язык, стоят. Солдаты заправили кашу салом и дали им в консервные банки. Вот вам душа русского солдата... (Занимает свое место в строю.)
ВЕДУЩИЙ: Можно ли было победить народ, женщина которого в самый тяжелый час, когда так страшно качались весы истории, тащила с поля боя и своего раненого, и чужого раненого солдата? Можно ли было победить народ, солдат которого, несмотря на ненависть к своему врагу, делится с ним куском хлеба? Нет, тысячу раз нет.
ЧТЕЦ (10):
Не той, что из сказок, не той, что с пеленок,
Не той, что была по учебникам пройдена,
А той, что пылала в глазах воспаленных,
А той, что рыдала, — запомнил я Родину.
И вижу ее накануне победы
Не каменной, бронзовой, славой увенчанной,
А очи проплакавшей, идя сквозь беды,
Все снесшей, все вынесшей русскою женщиной.
(К. Симонов. "Не той, что из сказок, не той, что с пеленок...")
ВЕДУЩИЙ:
Кипела ярость благородная, вставала как волна, ведь шла война, война народная, священная война.
Неумолимое возмездие вступило на вражескую землю...
И враг был остановлен. Пробитое пулями Красное знамя Победы гордо реяло над Берлином. Не всем было суждено вернуться с этой самой страшной войны..
ЧТЕЦ (11):
Умру — вы вспомните газеты шорох,
Ужасный год, который всем нам дорог.
А я хочу, чтоб голос мой замолкший
Напомнил вам не только гром у Волги,
Но и деревьев еле слышный шелест,
Зеленую таинственную прелесть.
Я с ними жил, я слышал их рассказы,
Каштаны милые, сливы, вязы.
То не ландшафт, не фон и не убранство,
Есть в дереве судьба и постоянство,
Уйду — они останутся на страже,
Я начал говорить, они доскажут.
(И. Эренбург. "Умру — вы вспомните газеты шорох...")
ВЕДУЩИЙ: В наших сердцах всегда будет жива память о тех, кто погиб на этой безжалостной, суровой войне. Мы помним всех: героев и рядовых, мальчишек и девчонок, солдат и офицеров, погибших за нашу святую землю, за Россию. (Все актеры выходят на поклон.)
Коваленко Н. М. Жестокая правда войны/ Н. М. Коваленко // Читаем, учимся, играем. – 2004. - № 3. – С. 12-17.
Как хорошо на свете без войны!
Патриотический вечер для учащихся 7— 11-х классов подготовила И. В. ХОМСКАЯ
Оформление:
На сцене плакат с изображением Вечного огня, иллюстрации художников на тему Великой Отечественной войны, портреты поэтов.
Понадобятся:
А также аудиозаписи песен:
Действующие лица:
(Звучит песня «Эх, дороги».)
ЧТЕЦ (1):
Грянул год, пришел черед,
Нынче мы в ответе
За Россию, за народ
И за все на свете.
(А. Твардовский. Василий Теркин: О войне)
ВЕДУЩИЙ (1): В далекое прошлое уходят суровые годы Великой Отечественной войны, наполненные горем и страданием миллионов людей. В наши дни можно часто слышать вопрос: «Зачем снова говорить о войне, после которой прошло более полувека?» Но вправе ли мы забывать о тех, кто погиб, защищая Родину? Давайте сегодня обратимся к фронтовой лирике, снова вместе с писателями и поэтами вспомним о тех, кто сражался во имя победы.
В стихах военного времени слышится крик, но не одного поэта, а всего народа. В то время все было общим — страдание и горе, надежды и радости, вера в победу и недоумение, что враг так быстро продвигается в глубь страны.
ВЕДУЩИЙ (2): А каково значение этих стихов в наше, мирное время? Особое значение поэзии заключается в том, что мы, читая, сопереживаем героям, сравниваем себя с ними, примеряем на себя их жизнь, задаемся вопросом: «Как бы я поступил в подобном случае?» В этом смысле стихи о войне — школа мужества. Война, как всякое трагическое событие, создает такие невероятные ситуации, которые требуют необычайно ответственных решений. Это испытание силы духа, нравственности, совести.
ВЕДУЩИЙ (1): Когда вспыхнула Великая Отечественная война, муза надела солдатскую шинель и встала в ряды защитников Родины. В этот решительный момент ее задача состояла в том, чтобы приложить все силы для победы над врагом. Поэты сражались и с винтовкой в руках, и острым писательским пером. Не многим удалось дожить до счастливого Дня Победы.
(Звучит мелодия Д. Шостаковича «Новороссийские куранты».)
ВЕДУЩИЙ (2): Фронт был всюду: в далеком тылу и на передовой. Воевали и мужчины, и женщины. Великая тяжесть легла на хрупкие женские плечи. За годы войны в различных родах войск служили 800 тысяч женщин. Никогда еще на протяжении всей истории человечества столько женщин не участвовало в войне. Так какие же они были, девчонки, ушедшие на войну в 1941-м? Что пережили они?
ЧТЕЦ (2):
Восемнадцать было вам в то лето,
Первым чувством сердце расцвело.
Грянула война и на полсвета
Распростерла черное крыло.
Что тогда вы, милые, умели?
Знали лишь одно — пришли враги.
Не в театр надели вы шинели,
Не на бал обули сапоги.
В тот июнь чего не повидали вы,
Женщины с военными медалями!
На войне в кустах не отсидеться,
Трудно, страшно — маму не зови.
Защищали вы и наше детство,
Юные защитницы земли.
Как солдатам вы нужны бывали —
Отпускала боль фронтовика,
И быстрее раны заживали,
Лишь коснется девичья рука.
Все перенесли, перестрадали вы,
Женщины с военными медалями.
Где он, юный, синеглазый, милый —
Та любовь, та первая весна?
Сколько их, таких, безумной силой
Растоптала и сожгла война!
Вы глаза одним закрыли сами,
Не простясь, оплакали других.
Письма с полевыми адресами
И сегодня ждете вы от них...
Где та юность, за какими далями,
Женщины с военными медалями?
(А. Ванеев. Женщины с военными медалями)
ВЕДУЩИЙ (1): Глубоко запала в душу поэта А. Ванеева трагедия Великой Отечественной войны. Он сам помнил многое из того, о чем писал в стихах. Неслучайно в одном из стихотворений он обронил:
Несладким наше детство было,
И память детская горька.
Эта детская память рождает у поэта строки воспоминаний о женщинах, или, как он ласково называет их — «девчатах», в годы войны. На его стихи композитор Николай Лысенко написал музыку, и родилась песня «Девчата военной поры».
(Звучит песня «Девчата военной поры».)
ВЕДУЩИЙ (2): Можно ли было победить народ, женщины которого в самый трудный час тащили с поля боя и своего и чужого раненого солдата? Можно ли было победить народ, женщины которого делились с врагом последним куском хлеба, жалели и понимали вражеских солдат, как собственных детей? Нет, тысячу раз нет!
ЧТЕЦ (1):
Утром фрицу на фронт уезжать,
И носки ему бабка связала,
Ну совсем как немецкая мать,
И хорошее что-то сказала.
Неужели старуха права
И его принимает за сына!
Он-то знал, что старуха — вдова...
И сыны полегли до едина. —
На, возьми! — ее голос пропел.—
Скоро будут большие морозы! —
Взял носки, ей в глаза поглядел
И сдержал непонятные слезы.
Его ужас три года трепал.
Позабыл он большие морозы.
Только бабку порой вспоминал
И ее непонятные слезы.
(Ю. Кузнецов. Русская бабка)
ВЕДУЩИЙ (1): Солдатские матери... Это они воспитали бойцов, которые в трудный для Родины час встали на ее защиту. Это они проводили детей на фронт, перекрестив их перед дальней дорогой. Это они не спали ночами и ждали писем с фронта, с тревогой и надеждой встречая почтальона. Это они выхаживали их в госпиталях, не жалея ни сил, ни сна. В годы войны поэт Вероника Тушнова работала врачом в госпитале, а по ночам, когда удавалось, писала стихи. Ее так и называли — «доктор с тетрадкой». В одно из таких ночных дежурств и родилось это стихотворение.
ЧТЕЦ (2):
Года прошли,
А помню, как теперь,
Фанерой заколоченную дверь,
Написанную мелом цифру «шесть»,
Светильника замасленную жесть,
Колышет пламя снежная струя,
Солдат в бреду...
И возле койки — я.
И рядом смерть.
Мне трудно вспоминать,
Но не могу не вспоминать о нем...
В Москве, на Бронной, у солдата — мать.
Я знаю их шестиэтажный дом,
Московский дом...
На кухне примуса,
Похожий на ущелье коридор,
Горластый репродуктор,
Вечный спор
На лестнице... ребячьи голоса...
Вбегал он, раскрасневшийся, в снегу,
Пальто расстегивая на бегу,
Бросал на стол с размаху связку книг —
Вернувшийся из школы ученик.
Вот он лежит: не мальчик, а солдат,
Какие тени темные у скул,
Как будто умер он, а не уснул,
Московский школьник... раненый солдат.
Он жить не будет.
Так сказал хирург.
Но нам нельзя не верить в чудеса,
И я отогреваю пальцы рук...
Минута... десять... двадцать... полчаса...
Снимаю одеяло, — как легка
Исколотая шприцами рука.
За эту ночь уже который раз
Я жизнь держу на острие иглы.
Колючий иней выбелил углы,
Часы внизу отбили пятый час...
О, как мне ненавистен с той поры
Холодноватый запах камфары!
Со впалых щек сбегает синева,
Он говорит невнятные слова,
Срывает марлю в спекшейся крови...
Вот так. Еще. Не уступай! Живи! ...
Он умер к утру, твой хороший сын,
Твоя надежда и твоя любовь...
Зазолотилась под лучом косым
Суровая мальчишеская бровь,
И я таким увидела его,
Каким он был на Киевском, когда
В последний раз,
Печальна и горда,
Ты обняла ребенка своего.
(В. Тушнова. Мать)
ВЕДУЩИЙ (2): Война и любовь. На первый взгляд эти два слова несовместимы. Но жизнь вносит свои поправки. Пройдут года, и тема верности и любви с новой силой зазвучит в стихах и песнях о Великой Отечественной, написанных уже в послевоенное время. Песня на войне. Песня во время войны. Песня в мирное время. Для каждого человека она свое мерило. Мерило добра и совести, чуткости и внимания, печали и памяти.
ВЕДУЩИЙ (1): Уважаемые гости, мы предлагаем вам послушать песню «Темная ночь» в исполнении знаменитого Леонида Утесова. Ее очень любили петь бойцы в минуты отдыха после боя.
(Звучит песня «Темная ночь».)
ВЕДУЩИЙ (2): Труднее всех на войне было детям. Наравне со взрослыми они стояли у станков, пахали в поле, сеяли хлеб, ждали возвращения родных с фронта.
ЧТЕЦ (1):
Очередь длинна.
Стою с другими.
Только до весов добраться мне б.
На тарелке легонькие гири,
На другой —
Такой тяжелый хлеб.
Хлеб...
Он умещался на ладошке.
И покуда ты идешь домой,
С этой пайки
Оберешь все крошки
Да чуть-чуть отломишь
От самой.
Нас, ребят,
Бомбежки не будили.
Но мы знали все —
Идет война!
«На-ше де-ло пра-во-е», —
Твердили,
Словно песню,
Как и вся страна.
Женщины хвалили нас:
«Родные,
Дружно собирайте колоски.
Победим —
Не только что ржаные,
Белые
Спечем вам колобки».
Дни войны,
Ребячьи наши годы —
Сумки с хлебом,
Рваные пимы.
Преодолевали все невзгоды
Наравне со взрослыми
И мы.
(В. ТИМИН. Хлеб военной поры)
(Ведущий (1) показывает кусочек черного хлеба весом 125 граммов.)
ВЕДУЩИЙ (1): Хлеб военной поры наполовину состоял из ржаной муки, а наполовину из клейстера (клея), отрубей, шелухи. Этот маленький кусочек спас жизни многих людей. Только к марту 1943 года появилась возможность выпекать ржаной хлеб с применением пшеничной муки.
ВЕДУЩИЙ (2): Путь к победе был долгим и трудным. Каждый день войны — это кровь и смерть, боль и горечь утрат, радость больших и малых побед, бесстрашие и доблесть героев. Великая Отечественная, самая народная и поистине самая священная из войн на земле, навсегда останется великим уроком человеческого мужества.
Еще живут на свете люди, которые преподали этот урок всему миру. Еще можно взглянуть в их лица, глаза, услышать их простые, бесхитростные рассказы о тех временах.
ВЕДУЩИЙ (1). День Победы — светлый весенний праздник, праздник боевой славы народа-героя, народа-победителя. Это событие вошло в нашу жизнь, во многие тома истории, навечно застыло в камне и бронзе памятников, мемориалов славы. Оно и сегодня волнует людские души словами песен и стихов. Оно вечно в благодарной памяти потомков.
(Звучит песня «В землянке».)
ВЕДУЩИЙ (2): Подошел к концу наш вечер поэзии, посвященный Великой Отечественной войне. Прозвучали песни известных композиторов, стихи русских поэтов. Думаем, что они оставили в вашей душе светлые и радостные чувства. До новых встреч!
(Звучит песня «Катюша».)
Хомская И. В. Как хорошо на свете без войны!: патриотический вечер/ И. В. Хомская // Читаем, учимся, играем. – 2009. - № 7. – С. 48-50.
Женщины на войне.
Книги:
1. Алексиевич С. А. У войны не женское лицо : повести / С. А. Алексиевич. - М. : Сов. писатель, 1988. [АБ, ЦДБ]
2. Васильев Б. Л.А зори здесь тихие...: повесть/ Б. Л. Васильев. - Петрозаводск: Карелия, 1975. - 110 с.: ил. [ЦДБ]
3. Грейгъ О. Походно - полевые жены/ О. Грейгъ. - М.: Пресском: Яуза, 2005. - 414 с. - (Внутренняя война) [АБ]
Статьи из периодики:
Сценарии мероприятий ко Дню Победы
Список литературы:
Ах, война, что ж ты сделала, подлая,
Вместо свадеб - разлуки и дым.
Наши девочки платьица белые
Раздарили сестрёнкам своим.
Сапоги - ну куда от них денешься,
Да зелёные крылья погон.
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
Мы сведём с ними счёты потом.
Пусть твердят, что надеяться не на что,
Что идёте судьбой наугад.
До свидания, милые девочки,
Постарайтесь вернуться назад…
(Б. Ш. Окуджава)
Условные обозначения:
АБ – абонемент ЦГБ (ул. Бардина,25)
МО – Методический отдел ЦБС (ул. Бардина, 25)
ОДЛ – отдел детской литературы ЦГБ (ул. Бардина, 25)
ЦДБ – Центральная детская библиотека (Ленинградский пр., 7)
ЧЗ – читальный зал ЦГБ (ул.Бардина,25)
ОИБР–отдел информационно-библиогр. работы ЦГБ (ул.Бардина, 25)
Составитель: Герасимова М.В., библиограф ЦГБ