Не просыхали слезы у сирот,

За месяц до того в простой шинели                               

Отец ушел, как многие, на фронт.

 

Я рос спокойным некрикливым малым,

Большеголовым, с пухлым животом:

Еды в то время просто не хватало,                                        

И мы искали крошки под столом.

 

Откуда этим крошкам было взяться.

Глядела мать в безвыходной тоске,

Не понимая, я мычал от счастья

С пришлепкою в протянутой руке.

 

Нас было четверо голодных, большеротых,                                 

Да бабка старая, согнутая бедой,

И мать, с испепеляющей заботой –                                            

Каким бы чудом обеспечить нас едой.

 

О, это было чудо так уж чудо.

Об этом чуде горько вспоминать.

Но выходила, и назло беды причудам,

Нам жизнь вторично подарила мать.

 

И всё ж одной труднее было б справиться,                                 

Хоть и была в ту пору не стара,

Но в десять лет в хомут судьбы впрягается

И взрослою становится сестра.

 

Они вдвоем нас как могли «держали»,

Но вот, на счастье, и войне конец.

Пришел домой израненный отец,

И жизнь мы снова от нуля начали.

 

Жизнь вновь скрутила нас, почти совсем,

А тут детишки: пять, и шесть, и семь,

Крутилась мать, забот невпроворот,

Отец без отдыха, как вол, ломал хребет.

 

Всё в доме сделано его руками:

Он плотничал, мог шить, тачать,

Уют, тепло и жизнь в семью вдохнула мама,

Мы дружно жили и нужду умели побеждать.

 

Теперь мы выросли, отцами стали сами,

Но забывать прожитое не надо.

А уваженье и почет Отцу и Маме –

Вот наша высшая сыновняя награда.

                                                               1975 г.